Александр Скрупский – уникальный игрок. Практически всю свою карьеру в большом футболе он провел в одном серьёзном клубе, но зато каком – в столичном "Конструкторуле". Он стоял у самых истоков команды, разумеется, став в его составе чемпионом Молдовы и обладателем Кубка. О карьере игрока и о работе администратором Александр рассказал в интервью порталу Moldfootball.com.
- Александр, я знаю, что у вас очень спортивная семья: папа Валерий Николаевич сам играл в футбол, правда, на любительском уровне, а мама Татьяна Ивановна Шац была даже мастером спорта и входила в состав сборной Советского Союза по спортивной гимнастике. Повлияли ли они на ваш выбор стать спортсменом и конкретно футболистом?
- Знаете, ведь раньше во всех дворах детвора активно гоняла мяч. Это не то, что сейчас, когда у детей есть масса других развлечений. Вот и наш двор не стал исключением. Конечно, в основном мы играли в футбол. Т.е., сама собой и любовь к нему возникала. Плюс папа всегда смотрел матчи по телевизору, был активным болельщиком, да и во дворе у нас жил известный в далёком уже прошлом игрок ещё кишинёвского "Буревестника" Сергей Корнилов. Так вот, он нас, пацанов, активно агитировал к футболу. Так что, начиная с 6 лет, у меня и сложилось пристрастие к этой замечательной игре.
- Ну, одно дело пристрастие. А другое уже - серьёзные занятия.
- Совершенно верно. В 6 лет я начал заниматься на базе "Нистру" у Владимира Фёдоровича Фоломеева, с которым, кстати, у моего отца были очень хорошие отношения. Потом с 7 лет в 1982 году я стал заниматься у Александра Константиновича Проценко. И вот пошло. Между прочим, со мной тогда в группу пришёл и покойный уже Юра Митерев, с которым мы как-то сдружились и пронесли эту дружбу до конца его жизни. Кроме него с нами ещё занимался также покойный уже Боря Чеботарь, Вадим Табачук, который рано закончил с футболом из-за трагедии, случившейся с Юрой Гамарцем.
- Вскоре вы стали заниматься в спортклассе.
- Да, причём инициатива исходила от Николая Владимировича Табачука, который подключился к Проценко. Он тоже повлиял на мою футбольную судьбу. Ведь именно от Табачука и исходила инициатива создания спортклассов. И первый такой класс был создан на базе интерната №2. Мы провели тогда целый год с 9 до 10 лет. Нас было 33 мальчика и ни одной девочки. Перешёл я тогда в 4-й класс. У нас было большое поле, а благодаря родителям, у нас была даже своя раздевалка в спортзале, где было всегда тепло, книги лежали. Особенно здорово было, когда на утреннюю тренировку к 7 утра приезжаешь, на улице холодно, а в раздевалке тепло. Вообще тренировок у нас были две за день: утром и вечером.
- По ходу учёбы к вам, наверняка, уже присматривались тренера юношеских сборных.
- Насчёт сборной – да. Я получил приглашение в юношескую сборную, но подвернул голеностоп и не поехал.
- В вашей биографии был ещё и переход в спортинтернат.
- Да, туда я перешёл после 9-го класса. Пригласил меня покойный уже Георгий Александрович Тегляцов. Прозанимался я там полтора года. Как раз застал целую плеяду ребят, ставших впоследствии звёздами: Серёжа Секу, Руслан Роик, Василий Кошелев, Сергей Берко, Серёжа Клещенко, Серёжа Пархоменко. Условия у нас были классные, разве что подводили поля, но мы не смотрели, где и на чём играть, главное было – футбол. Именно тогда все стремились попасть в главную команду "Нистру". Как я уже сказал, проучился я в интернате полтора года, а потом вернулся в школу, тем более, что сам интернат стал загибаться, не забудьте время какое было – 1990-1991 год. Союз трещит по швам, уже многим чиновникам было не до спорта и не до футбола в частности. Но всё же я благодарен Владимиру Тимофеевичу Кареву, Евгению Михайловичу Пиуновскому, которые внесли огромный вклад в моё становление, как футболиста!
- И вот вы последние полгода учились в школе.
- Да, я вернулся в декабре. У нас уже была команда, которая участвовала в чемпионате Республики по юношам. Но мы все смотрели на Борю Чеботаря, на Юру Митерева, которых уже пригласили в "Зимбру", а Юру даже стали привлекать и в национальную сборную. Он даже в 17-летнем возрасте съездил с командой в Индонезию. Вообще, честно говоря, тот 1992 год у меня выпал из футбольной памяти. А вот 1993 год, напротив, сыграл существенную роль
- А что случилось в 1993 году?
- Ну начнём по порядку. Я твёрдо подумал: надо что-то делать и как-то уже начинать серьезно играть в футбол. Начал я скромно. Зимой меня попросили поиграть в первенстве Кишинева за команду ЖБИ-4. Ну я и подумал: почему бы и нет. Неделю мы сами собирались на игры, тренировки. И вот приходит 1марта 1993 года.
- У вас какой-то голос даже стал торжественный… Что же такое произошло 1 марта?
- Ну это день такой. Я его запомнил на всю жизнь! Сидим мы после тренировки в раздевалке, смеёмся, балагурим, и заходит наш руководитель Валерий Николаевич Горохов и говорит: "Ребята, присядьте! С вами хотят поговорить!" Ну мы, ничего не подозревая, садимся. Заходит мужчина, плотный, с бородой. Мы тогда даже не подозревали, что это и есть "Зелёный". И вот он нам говорит: "С этого дня мы будем делать настоящую футбольную команду!" У нас полная, как принято говорить, непонятка: какую футбольную команду? А до сих пор что у нас было? А он продолжает: "Я хочу, чтобы вы серьёзно тренировались, скоро у вас будет и тренер, и форма". Разговор занял минут 15. Мы вышли с вопросами: что, как? Кто-то стал ходить, кто-то не стал. Не знаю, что со мной произошло, но я начал ежедневно посещать тренировки.
- А до этого не ходили каждый день? -
Нет, да мы и собирались два раза в неделю. А тут уже тренировки стали ежедневными. И вот так потихонечку-потихонечку, и с 1 марта 1993 года и стала создаваться та самая команда "Конструкторул". Появился комплект формы, стали проводиться сборы. Нам стало интересно. Георгий Александрович Тегляцов к нам пришёл тренером. А через какое-то время мы уже конкретно стали узнавать, что это за человек такой "Зелёный".
- Как он вёл себя с вами тогда? Стал требовать результат?
- Нет, не сразу. Лишь когда мы стали играть по Дивизии "Б", он начал говорить: "Надо выигрывать!"
- Требовал жёстко? - Было по-разному. Его надо было знать, понимать. Не все выдерживали его требования и, будем так говорить, "культурной критики" с его стороны. У нас всё началось с "Б", а потом требования его росли. Ну это и естественно – аппетит приходит во время еды. В итоге мы прошли Дивизию "Б", стали готовиться к сезону в "А". И мы стали первой командой первого эшелона, кто отправился на предсезонные сборы за границу, а именно в Венгрию. Провели даже несколько контрольных матчей. Определяли лучших в составе. Была очень большая ротация, плюс давление Валерия Григорьевича. Было это в 1994 году.
- Действительно ли было так, что основной состав на тот или иной матч согласовывали с Валерием Григорьевичем и он мог запросто вывести из состава того или иного игрока, кого считал нужным?
- Ну не совсем так. Да, у Валерия Григорьевича всегда было своё мнение насчёт каждого игрока, но он всегда прислушивался к специалистам, к тренерам, и если им удавалось убедить его, то Валерий Григорьевич соглашался.
- Вы считаете это правильно, когда президент вмешивается даже в процесс определения состава на матч?
- Вы знаете, это была его команда, он вкладывал деньги, и разумеется, хотел результат. Валерий Григорьевич присутствовал почти всегда на тренировках клуба, постоянно на играх команды. И я б не сказал, что он диктовал состав на игру. Да, у него было своё мнение по составу, но он всегда был открыт для дискуссий с тренерами по этому вопросу. Плюс Валерий Григорьевич был замечательный психолог и мотиватор! Был ещё такой момент: порой складывалось впечатление, что Григорьевич был человеком настроения. То ему важен был результат, а не то, какую игру показывает команда, то – наоборот.
- А как вам лично работалось с таким переменчивым человеком?
- Не знаю. Я человек коммуникабельный и стараюсь находить общий язык со всеми.
- А как работалось под таким прессом, давлением со стороны Валерия Григорьевича?
- Мне нормально. Может, потому что все мы были уже привыкшие. Атрофированные, что ли, и страха как такого не ощущали вообще. У нас даже коллектив образовался очень дружный, спаянный, и Валерий Григорьевич всё это знал и только приветствовал. У нас не было каких-то группировок, как порой видишь в других командах. Бывало, что после матчей всем составом шли вместе куда-то отдыхать. Причём нам даже и руководство клуба, сам Валерий Григорьевич организовывал. Например, коллективный выезд на природу. Это нормально, ведь тренер, и даже президент должны чувствовать, когда игрокам необходимо сбросить накал, напряжение борьбы в течение сезона.
- Известно, что Валерий Григорьевич был для всех игроков, как "отец родной", т.е. много помогал. Вам лично он оказал какую-либо помощь?
- Мне лично нет, но я и не нуждался. Квартира у меня была своя. Но зато он сильно помог моему близкому другу Вадиму Табачуку. Это случилось после той автокатастрофы, в результате которой умер Юра Гамарц. Вадим как раз был тогда вместе с Гамарцем. И получилось так, что нужна была срочная помощь ему, т.к. он был весь в переломах и стоял вопрос о жизни или смерти. Это было ночью, где-то в полдвенадцатого – в двенадцать. Мне домой позвонила сестра Табачука, а меня дома не было, мы были на карантине. Моя сестра позвонила Валерию Григорьевичу напрямую. Он дал указание и, благодаря его дочери Эльвире, была отправлена машина в Оргеев, где случилась трагедия, забрали Вадика, потому что у скорой помощи не оказалось бензина. Привезли его в БСМП и уже Эльвира, не знаю как, финансово или благодаря связям, распорядилась насчёт операции и, в общем, спасли Вадима. Я уверен, что это не единичный случай, когда Валерий Григорьевич выручал, он многим помогал. Я знаю, что есть различные слухи про него, но я говорю то, что было, и свидетелем чего я сам был.
- Вы были участником и дебюта "Конструкторула" в еврокубках.
- Да и даже расскажу вам случай, который с нами произошёл в Израиле перед игрой с "Хапоэлем" Ришон Ле Цион. Напомню, что первый матч в Кишинёве мы выиграли 1:0. Полетели мы тогда в зелёных пиджаках, на кармане логотип клуба, т.е. впервые наша команда приезжала за рубеж в таком цивильном виде. Правда, всё же в костюмах было очень жарко, т.к. погода была плюс 40 в тени. Валерий Григорьевич по состоянию здоровья с нами не полетел. Его не пустили врачи, хотя планировалось, что он будет с нами под наблюдением докторов, и с нами отправилась Эльвира. Так вот, прилетаем мы в Израиль, и тут начинаются наши приключения. Ещё в Кишинёве, когда оформляли визу, ни к кому из игроков не было претензий, а в Израиле на границе вдруг местные пограничники не пускают в страну нашего вратаря Сергея Динова, якобы документы не в порядке. Все в шоке, особенно Серёжа. А израильские власти ничего не объясняют. Тут надо заметить, что Израиль уже долгое время находится на военном положении и даже, если у тебя, казалось бы, с въездными документами всё в порядке, не факт, что тебя пустят на территорию государства, что в итоге и произошло с Диновым. Мы срочно запрашиваем УЕФА, но те нам помочь не могут, объясняя, что не вправе вмешиваться в законодательство какой-либо страны. Григорьевич уже зол. Мы же, находясь в нейтральной зоне, объявили, что никуда отсюда не уйдём, пока не пустят в страну Динова. Израильские погранцы сначала вежливо просили нас покинуть помещение, потом более жёстко, а потом просто махнули на нас рукой! В итоге, считайте, мы прилетели в районе 11 утра, а покинули нейтралку где-то в районе 6-7 вечера. Нас уже снимали даже телекомпании, примчавшиеся посмотреть на это зрелище, брали интервью местные журналисты. Мы же все уже были просто вымученные от нервотрёпки, жары и голода. Галстуки, которые были на нас, уже висели чуть ли не на спинах. Серёжу мы, понятное дело, не отстояли, покинув нейтральную зону где-то в 6-7 вечера. Запланированная вечерняя тренировка, конечно, была сорвана, т.к. все мысли у нас были лишь о душе, глотке воды и какой-либо еде. Представляете, и это всё накануне матча. Ажиотаж перед ответным поединком Кубка Кубков против "Хапоэля" был сумасшедшим, а тут ещё и этот инцидент. Ну мы с ребятами поговорили и решили: "Ну что пацаны, завтра будем биться за команду и за Серёгу". В основной состав на игру я не попадаю, т.к. только-только прилетел из молодёжки. Уже по ходу встречи вышел на замену. Мы ведём сначала 1:0, гол у нас забил Серёжа Рогачёв. Потом проигрываем 1:3. Результат нас, разумеется, не устраивает. И тут, под самый занавес матча, на мне делают штрафной и Гена Скидан забивает гол. Что тут началось на поле, словами не передать! Мы повалились друг на дружку. В раздевалке торжества продолжились, мы искренне радовались. А как радовался Григорьевич, находившейся в Кишинёве, но на постоянной телефонной связи с Эльвирой, это вообще описать невозможно. Нам удалось, дебютируя в еврокубках, пройти первый этап!
- Вас тогда Валерий Григорьевич премировал?
- Да, конечно, команду он отблагодарил.
- На какую сумму? - Давайте это оставим без комментариев, тем более, что я не помню.
- А зарплаты тогда в "Конструкторуле" были какие?
- Ну у каждого своя была зарплата. У меня, конкретно, она была плавающей, то я оштрафован, то нет. Но колебалась она от 500 до 1000 долларов.
- А какие у вас лично были отношения с Валерием Григорьевичем?
- Вполне нормальные. Единственное, что я порой давал себе слабинку, иногда мог недоработать, на что он мне и указывал. Он всегда видел во мне потенциал и хотел, чтобы я его реализовывал.
- В начале 2000 года Валерия Григорьевича убили, и команда стала сыпаться. Как сложилась ваша судьба после "Конструкторула"?
- Я играл в большой футбол за "Униспорт" и в футзал за "Лексмакс". Потом у меня был период, когда я играл на Сахалине. Там как раз собрался наш молдавский коллектив: Валентин Морков, Боря Проневой, Игорь Денисенко и потом я ещё подтянул Дениса Красилевского. Мы играли на область, команду ещё не пускали в Дивизию "Б" чемпионата России. Пробыл я там недолго - 7 месяцев. А потом вернулся сюда. Меня пригласили в команду "Флорень", где президентом был покойный уже дядя Миша – Михаил Маковей, тот самый, который на своей "Ауди" в 2004 году гонялся по полю за судьёй. Я был свидетелем этого. Мы все, и я в частности, были в шоке от этого. Там получается, что судья матча Виталик Оника очень сильно допёк дядю Мишу и он сначала кричал на него, а потом так спокойненько встал, сел в машину и сзади ворот заехал на поле. А там ещё разные бугорки, так он по ним, как танк пронёсся. А мы в это время разводили мяч после пропущенного с пенальти гола. Причём пенальти, как такового, не было и в помине. Вот всё это взбесило Маковея. Пробыл я во Флоренах год. Потом у меня был период в комратском "Конгазе". У нас там тоже подобралась хорошая компания: я, Олег Флентя, Игорь Онилов, Ваня Табанов, Валера Пикус из Тирасполя. Мы очень хорошо себя чувствовали и в финансовом плане. Может, поэтому и не хотелось больше никуда лезть, тем более, что я уже играл и в футзале. Ну а затем уже Игорь Иванович Добровольский вместе с компаньонами создал "Академию" и пригласил туда меня. Я ещё немного поиграл за команду, а потом Игорь Иванович предложил мне стать администратором.
- А почему именно администратором?
- Верите, вот до сих пор не знаю.
- А тренером никогда не тянуло быть?
- Нет, вот не лежала никогда душа к этой профессии. А вот администратором – да. Мне нравится эта работа, организовывать что-то, участвовать в процессе, постоянно быть в движении.
- Административная работа связана всегда с огромным объёмом, случались какие-либо забавные эпизоды?
-Да, мне запомнилась первая поездка с "Академией" на сборы в Турцию. Я тогда не знал многих вещей: паспорта, доверенность на детей, ведь им по 15, 16, 17 лет. А всего ребят было порядка 25 человек. На мне огромная ответственность, т.к. для многих это был первый выезд за границу, особенно для некишинёвских пацанов. Жизнь в пятизвёздочном отеле в Анталии. Много соблазнов. Например, то же питание. Мы прилетели, и время обеда. Игорь Иванович говорит: "Иди посмотри, чем тут кормят?" Я спускаюсь в ресторан, а там громадный шведский стол со всякими яствами. Я, когда увидел, что едят наши ребята, схватился за голову. Тут тебе блинчики с шоколадом, с мясом, картошка, и они всё едят. Потом, уже в номере, мы им объяснили, что можно есть, а что – нельзя. На следующий год, когда с "Академией" поехали на сбор в ту же Турцию, было полегче.
- Александр, работа администратором подразумевает большие связи.
- Разумеется. Понимаете, работа администратором – это всё, начиная от тренировочного процесса, заканчивая абсолютно всем. Главное, чтобы у тренера было всё и он ни в чём не нуждался. Порой в работе сталкиваешься с различными неожиданностями. Вот у нас летом с бельцкой "Зарёй" был выезд на Кипр на матч Лиги Европы. И, что называется, век живи – век учись. Я знаю, что гражданам Украины можно пересекать границу с биометрическими паспортами, а у нас у некоторых украинских игроков не было биометрии, значит, нужно открывать визу, плюс ещё и аргентинцу, который у нас играет. А через три дня вылет. Какими путями, я не буду говорить, но я вышел на консула Кипра в Молдове. У нас вылет во вторник, а я в субботу консулу объясняю ситуацию. Хорошо, что он оказался любителем футбола. Я очень переживал за эту ситуацию. Мне сказали, что к вечеру понедельника будет готова виза. И вот в понедельник в 11 утра мне звонок: "Приезжайте за визами". Я пулей в консульство и вопрос таким образом был решен.
- Сложнее работать в еврокубках или во внутреннем чемпионате?
- Естественно, в еврокубках. Дело в том, что матчи чемпионата Молдовы проходят еженедельно, а матчи еврокубков нет. И там всё на очень высоком уровне. Я не хочу сказать, что у нас не так, но Европа есть Европа.
- Александр, что для вас футбол? - Футбол – это вся моя жизнь.
Автор: Виталий Шутиков, специально для Moldfootball.com.
Также читайте:
Сергей Рогачев: "На первые премиальные в Олимпийской сборной, казалось, могу купить половину Глодян"
Эрик Ококо: "В "Конструкторуле" мне как-то дали деньги просто так, из-за моей короткой причёски"
Сергей Клещенко: "Началась моя карьера матчем на первенство первой лиги СССР - я вышел на замену и сразу получил двойной перелом"
Сергей Секу: "Вместо поездки на Чемпионат Европы, меня отправили в Кишинев сдавать вступительные экзамены в Пединститут"
Денис Романенко: "Когда были в США, выбирали: увидеть Статую Свободы или купить "видики". Решили, что Статую мы увидим и издалека"
Лилиан Попеску: "В "Нистру" мы жили на базе, там на 12 км вокруг ничего не было, но мы терпели" Олег Шишкин: "Время, проведённое в ЦСКА, было для меня одним из лучших в карьере"
Игорь Опря: "В "Тилигуле" Григорий Корзун платил нам зарплату и коньяком, и сахаром, и дойч марками, и долларами"
Владимир Коссе: "Тот комплект формы "Андерлехт" нам подарил, и мы еще пару сезонов играли в ней в чемпионате Молдовы"
Виктор Комлёнок: "На подъемные в "Шерифе" купил машину и квартиру. Понимал бы, как ценна недвижимость, купил бы несколько" Раду Ребежа: "Когда принёс первую зарплату домой, то шокировал родителей"
Сергей Дубровин: "На Мальдивах мы питались у вожака племени. Черт его знает, чье мясо мы ели"
Ион Тестимицану: "Контракт с "Бристоль Сити" я подписал в аэропорту. Он был на английском, и я абсолютно ничего не понял"
Валерий Андроник: "Переход в "Рому" не состоялся из-за того, что бухарестское "Динамо" не договорилось с итальянцами"
Сергей Епуряну: "Сожаление о том, как сложилась карьера, есть однозначно"
Вадим Борец: "Гол в ворота сборной Голландии я вспоминаю реже всего"
Виктор Берко: "Те, кто получал зарплату водкой, быстро отбивали свои деньги, а вот люстры еще по полгода на базаре продавали"
Денис Калинков: "Хазар" предложил новый контракт, но агент пообещал "Атлетико" или "Мальорку"
Юлиан Бурсук: "Агент сказал - бери двадцать штук и подписывай, или придется возвращаться в Атаки"
