Помощник тренера и руководитель Академии «Рубина» (Россия), бывший главный тренер национальной сборной Молдовы, «Нистру» (Кишинёв) и «Шерифа» Иван Данильянц рассказал в большом интервью о том, что происходит с детским футболом в России, как работает Академия «Рубина» и почему в клубе мало своих воспитанников, о проблеме влияния агентов на молодых игроков и о многом другом.

«ТАЛАНТЛИВОМУ МАЛЬЧИКУ С ЛЮБОЙ УЛИЦЫ ОТКРЫТА ДОРОГА В АКАДЕМИЮ «РУБИНА»

– Иван Альбертович, что изменилось в Академии «Рубина» за то время, что вас не было? Что вы увидели, когда вернулись?
– Одна тренировка вместо двух – это было самое заметное. Мы вернули утреннее занятие. Сейчас наш распорядок дня таков: в 7:00 у нас подъём. а в 7:30 уже тренировка. Затем дети идут в школу. Мы сделали для них скользящий график.
– Сколько детей обучается в интернате?
– У нас порядка 120 детей. А всего в Академии обучается 360 детишек.
– Это приезжие ребята или местные?
– Есть и из республики, и местные ребята.
– С испанцами Академия больше не работает?
– Тех инструкторов и методистов, которые у нас тогда были, уже нет. Но они сделали для нас очень большое дело. Наши тренеры были под постоянным контролем, готовились к каждой тренировке, анализировали свою работу. От испанцев была очень большая польза.
– Им удалось закончить свою работу или они ушли по другим причинам?
– Мне кажется, сотрудничество с ними было бы полезным и дальше, но немного видоизменённым. Но сейчас в наших планах уже нет идеи приглашения иностранных тренеров.
– На каком месте находится «Рубин» среди всех футбольных академий?
– По новой программе, которую вводит Российский Футбольный Союз, мы не попали в группу с первыми пятью топ-клубами. Это ЦСКА, «Локомотив», «Спартак», «Зенит» и «Краснодар». Мы идём за ними.
– «Краснодар» настолько сильно вырос?
– Если вы помните, раньше тоже был подход через массовость к достижениям. Чем больше основание, тем устойчивее пирамида. Там было сделано большое дело в социальном плане, и у них будет большое преимущество.



– В Татарстане это можно реализовать?
– Так мы и собирались это сделать. Об этом и болит голова у Курбана Бердыева (главного тренера «Рубина» - прим. МФ), и он хочет восстановить ту структуру, которая у нас была. В 2013 году в нашей спортивной инфраструктуре была Академия, «Рубин-2», был «Нефтехимик» и КАМАЗ, а также дубль.
– Но основного фундамента и тогда не было…
– Был островок, и мы собирались выстраивать фундамент, у нас тогда не получилось. Многие детишки, которые проходили у нас обучение в то время, сейчас играют за разные школы на турнирах, 80% – это ушедшие от нас по каким-то причинам ребята. Атмосфера в городе стала другой, более толерантной и между тренерами разных школ теперь нормальные отношения. Тогда это было немного не так.
– Академия – это закрытый клуб? Насколько реально попасть сюда с улицы или просто талантливому мальчику?
– Талантливому мальчику с любой улицы и отовсюду двери открыты. В любое время. У нас есть осмотр, и три селекционера регулярно просматривают все турниры, все игры чемпионата города и республики, выезжают на соревнования и ищут ребят.
– Есть плоды? Видите потенциально сильных игроков?
– В нашем футбольном хозяйстве это очень сложно распознать. Если борцы, легкоатлеты, гимнасты – это индивидуальные виды спорта, и там четко сформулированы критерии талантливости, но в игровом виде спорта всё сложнее. Футбол очень многогранен. Вы посмотрите на Лионеля Месси - его тяжёлое детство, которое он провёл на сплошных таблетках и гормонах, был очень болезненным ребёнком и не относился к талантам с точки зрения физической одарённости. На интеллектуальном уровне футбола он был талантом, но не все хотели с ним возиться.
– Инфраструктура в Татарстане и России для этого вообще готова? У борцов есть залы, у пловцов – бассейны. В Казани почти 60 бассейнов, много ледовых комплексов, но только один футбольный манеж на всю республику…
– Вы задали вопрос и сами ответили на него. Конечно, это ключевая проблема. Но даже в этих условиях можно работать. Футбол – это самый демократичный вид спорта. Любая лужайка подойдёт, и играть можно абсолютно везде. Этим футбол и отличается, таким подходом к инфраструктуре. Играть в футбол можно почти везде, а плавать в луже пловец не будет – ему обязательно нужен бассейн.

«ДЕТИ НЕ ГОТОВЫ К ТОМУ, ЧТОБЫ ПРОТИВОСТОЯТЬ СОБЛАЗНАМ, КОТОРЫЕ ПРЕДЛАГАЮТ СПОРТИВНЫЕ АГЕНТЫ»

– Каковы ваши приоритеты в ходе селекции и есть ли предпочтение своим ребятам?
– Наш приоритет – свои дети. На первом и на втором этапе только наши детишки. Но не бывает такого, что талантливый мальчик спрашивает, где ему родиться. Мы с 12 лет подключаем и других детей из соседних городов. У нас есть мальчик 2002 года из Нижнего Новгорода. Мы его увидели на турнире, и он нам понравился, мы хотели с ним сотрудничать. Сначала отец и мать приехали в Академию, посмотрели всё. У них были предложения из «Локомотива», «Спартака» и ЦСКА. Но они приехали к нам и говорят: «Мы хотим остаться у вас, если можно». Мальчик ещё должен был сам решить, но аргумент родителей – мы были единственной школой, где занимаются дважды в день, где нет свободного времени и всё время идет процесс обучения. Курбан Бекиевич нам говорил, чтобы здесь в Академии детей удерживали не контракты, а атмосфера, которую ребята не захотят променять ни на что.
– В Академии «Рубина» и вокруг молодёжи клуба была проблема с агентами. Это проблема выявилась в том числе из-за ухода Ильзата Ахметова. Какова ситуация сейчас? Влияние агентов на детей чувствуете?
– Очень большое влияние, и оно негативное. Дети не готовы к тому, чтобы противостоять соблазнам, которые предлагают агенты. Они дают ребятам великолепные бутсы, ежемесячные или даже годичные стипендии. Агенты платят футболистам, вкладывают в них. Но это не позволяет игрокам оставаться на земле и быть детьми.
– Сколько стоит воспитание одного футболиста?
– Мы ведём такие расчёты. Эта цифра отличается от возраста к возрасту, и на первом этапе, когда есть только тренировки, это минимальные расходы. А уже с момента, когда ребята начинают разъезжать по турнирам и сборам, когда приходят в академию как полноценные ученики, вот тогда это уже большие расходы. На заключительном этапе на воспитание одного футболиста в год уходит 761 тысяча рублей. В день мы тратим на него 2 760 рублей.

– В хоккее есть проблема: в Татарстане на детском уровне у «Ак Барса» нет конкуренции. Какова ситуация в футболе?
– Такая проблема у нас была, и это действительно так. Одна возрастная группа из нашей Академии в чемпионате Татарстана забила за турнир 112 мячей и пропустила всего три. И чему могут мальчики научиться в таких условиях? Он ошибается, и его не наказывают, принимает неправильное решение, и это не приводит к последствиям. Поэтому мы вышли на Москву и играем с их командами. Это решение было принято много лет назад и сохранилось в наше отсутствие. Мы по-прежнему участвуем в зимнем первенстве, и в нём все шесть команд различных возрастов играют.
– Это же большие расходы…
– Да, очень большие. Мы в пятницу уезжаем в Москву на поезде, в субботу утром команды встречают клубы, с которыми мы играем, разъезжаемся, играем, затем собираемся, обедаем и возвращаемся.
– Как родители воспринимают то, что дети все выходные проводят в Москве?
– Это ведь изначально было понятно, и когда детей приводят в нашу академию, то декларируют, что ребята хотят быть профессионалами.
– Как воспитывать футболистов? В первую очередь, как личностей или как спортсменов?
– У нас есть команда и отдельный футболист, и они связаны. Мы хотим «звёздочек» в команде, но без самой команды их не будет. Команда должна развиваться, и в здоровой команде есть возможность, что в ней вырастит какая-то «звёздочка». Если у всей команды проблемы с дисциплиной, ответственностью, каждый «сам по себе», то сложно представить, что игрок будет развиваться в таком коллективе. Но в то же время, чем больше порядка и организованности, тем больше отключается личное участие человека. Нам важно в этой организованности всё равно находить моменты, где будет сложно и тяжело, где будет организованный беспорядок.

«МЫ ПРИЕХАЛИ В БАРСЕЛОНУ И НЕ ВИДЕЛИ ТАМ МЯЧА»

– Есть у вас сейчас действительно таланты, которые в перспективе могут достигнуть высокого уровня?
– Тренеры составляют списки с сильнейшими ребятами. Но это конфиденциальная информация не для публикации. У нас есть сборники в командах различных возрастов. Есть потенциал.
– Исходя из каких критериев этот список составляется?
– Он составляется на определённую дату. Да, есть система тестирования, но в данном случае это визуальная оценка его игры, восприятия, понимания футбола и активности в играх.
– Какие у вас ограничения в связи со спецификой футбола?
– Это самая неизученная область для игровых видов спорта, потому что в основе любого действия хорошего футболиста лежит принятие решения. Оно связано, прежде всего, с восприятием. У Омара Хайяма есть стихи: «В одно окно смотрели двое: один увидел дождь и грязь, другой – листвы зеленой вязь, весну и небо голубое. В одно окно смотрели двое». Понимаете? Это та изюминка, которая важна и если мы смотрим и видим одно, а игрок в своём восприятии видит другое, и у него есть возможности реализовать свое видение, в этом и заключается талант.
– Почему в Татарстане их так мало?
– Вот над инструментами мы должны работать, и поэтому наша первая тренировка утром – это сплошная техника. С мячом ведь нужно что-то сделать? Конкретные технические элементы, ведение, передачи, приём мяча. Над этим мы работаем, чтобы игрок не был ограничен в реализации своего решения. Бывает, что игрок принял решение, а исполнить не может. И над этим можно работать, но основой всё-таки является генетические особенности. Их нужно заметить и поддержать.
Сейчас мы возобновляем работу серьезного проекта – «Спорт - детям дошкольного возраста». Это 268 детских садиков и пять тысяч детей. Мы этот проект запускали и охватывали все детские садики города. Эту работу выполняли 13 тренеров и проводили раз в неделю занятия в детских садах. Сейчас мы это восстанавливаем. Теперь у нас есть «Казань Арена» и мы совмещаем этот проект с другим – «Всей семьей на стадион». Детишки, которые участвуют в проекте «Спорт - детям дошкольного возраста» имеют право посещать матчи всей семьей на семейном секторе.



– Принято считать, что немцы – лучшие в воспитании футболистов. Это по-прежнему так?
– Если вы помните, мы с 2010 по 2013 годы ежегодно выезжали за рубеж. Мы играли в Германии, и там дети действительно обладают хорошим футбольным образованием. Мы с ними даже играли на равных, и так же организованно и дисциплинированно во всех возрастах. Затем ездили в Каталонию, и вот там уже мяча совсем не видели. Ни один из возрастов. Детишки играют первый тайм, во втором тайме уже другая команда, и ничего не поменялось. Наши дети после этого поняли, что каждая команда во всех возрастах Академии клуба играет так, как основная «Барселона». У нас после этой поездки был очень большой скачок, и дети поняли, что это не какие-то боги, а просто есть единая система подготовки и даже дети в клубе играют и готовятся так, как первая команда.
– Система подготовки там другая?
– Есть методика с изолированной формой обучения техническим приёмам, когда ребенок отрабатывает какой-то элемент. Ему никто не мешает. И этот процесс переходит из изолированного в комбинированный, а затем уже в игровую форму. Испанцы по-своему это видят и считают, что им не нужна изолированная форма, дети сразу должны формировать навыки в игровой форме. Когда вы долго отрабатываете элементы вне игры, то самый главный компонент на нуле – это способность принимать решения. Восприятие игры даёт понять контекст, ребёнок работает не только над двигательным аппаратом, а вырабатывает способность принимать решения.
– Какой подход реализуют в «Рубине»?
– И то, и другое. Когда испанские методисты к нам пришли, мы в этом направлении сильно развивались. Нашим тренерам долгое время было непонятно, как может быть такое, что наши дети в техническом плане будут хороши, если не будут изолированно отрабатывать элементы. Надо всё учитывать. В Барселоне всегда тепло и везде поля. Детишки ещё в десять вечера играют. Мы наших мальчиков уже в пять часов вечера отпускаем, чтобы в шесть они были дома и в восемь легли спать. А в Барселоне до ночи играют – там религия футбола. И поэтому там такая тусовка.
– В России футбол не религия. В этом наша проблема?
– Но сказать, что мы теперь ничего не будем делать, нельзя. Мы должны обязательно изолированную форму привязать к комбинированной. С нашим менталитетом без этого не обойдешься.
– Что ещё вас удивило в Испании?
– Мы играли в Мадриде и почти всех там обыграли. Мы не смогли выиграть только у «Реала», который по всем компонентам был сильнее. Остальных мы обыграли и техническое оснащение у нас было хорошим.
Есть пример Нидерландов, где две разновидности школы: средние клубы до 12 лет не занимаются с детишками, и только с 12 лет начинают с ними уже плотно работать. Мы обыграли все эти клубы, качественно выглядели. И есть клубы уровня «Аякса» и «Фейеноорда», ПСВ, где с семи лет начинают сами готовить своих детей, как мы. И если посмотреть, как они работают с мячом, то там изолированная форма обучения. Тысячу раз отрабатывают одно и то же, двигательный навык до автоматизма совершенствуют. Приятно глазу, как они работают с мячом. Но в самой игре, где это нужно реализовывать в игровом контексте, мы были лучше. Техника изолированная – в этом они лучше, но функциональная техника, привязанная к игре – в этом мы их превзошли.
– Почему тогда глобально голландцы лучше и эта система даёт большие плоды?
– Там очень много селекционной работы и много талантливых ребят. И они со всего мира. Эта школа позволяет найти талантливых ребят в интеллектуальном плане. Арсен Венгер говорил, что если мальчик талантливый в своём понимании футбола, то он его быстро научит техническим вещам, и это не проблема. Самое главное, чтобы у него были футбольные мозги и он был скоординирован. Этому научить нельзя.

«СИСТЕМА ДЕТСКИХ СОРЕВНОВАНИЙ В РОССИИ НАХОДИТСЯ НИЖЕ ПЛИНТУСА»

– Как проходит тактическое обучение в Академии? Есть привязка к схемам?
– Абсолютно нет, и должно быть как можно меньше тактики, как можно меньше стратегии, и важно, чтобы детишек этим не ограничивали. Результаты на этом уровне не имеют значения, и мы требуем только полной отдачи, желания. Мы встречались с командами, которые в тактическом плане против нас играют – это «кнопки», которым семь лет и их уже расставили по позициям. Но мы в этом возрасте должны работать только по принципу непрерывности и активности, проводить полиспортивные занятия. И мы в таком возрасте хоть и мало что умеем, но и не даём ничего сделать за счёт активности. В некоторых странах до 14 лет вообще нет никаких турнирных таблиц, а упор сделан на воспитание.
– С какого возраста начинается работа по тактике?
– Когда ребята попадают в Академию. Но есть такие понятия, как групповая тактика и индивидуальная. И без второй ничего не может быть. Если игрок не понимает, то в групповой тактике ему тяжело. И это зависит от восприятия.
– Это возможно натренировать или это просто данность? Антуан Гризманн тактически силён, потому что родился с таким восприятием?
– Думаю, да. В притче сеятель вышел на дорогу и бросил одинаково хорошие семена, но одно попало в каменистую почву, другое - в асфальт, третье - в плодородную почву. Гризманн в той же самой команде из-за того, что его потенциал и восприятие другое. В него закладывали такую же базу, как и в других, но в него это укладывалось совсем по-другому. В этом и заключается вся сказка этого процесса.
Есть управление и воспитание. Чем моложе ребёнок, тем больше должно быть педагогики и меньше управления. Когда ты говоришь ему, что делать – это не совсем верно. Разжевать решение задачи, которое нужно просто запомнить – это неправильно. Мы же не память тренируем. А когда мы даем исходные и просим подумать, найти решение – это самое главное.
Я вспоминаю своего отца, как подходил к нему лет в 15 с каким-то концептуальным видением, мыслями, и он мне мог задать один вопрос, который всё ломал. Конструкция рушилась, но он не говорил мне, что я глуп или что-то придумал, а просто задавал вопрос. В этом не было унижения или принуждения, а лишь исходные, которые позволяли задуматься. Это принцип не решения для запоминания, а, наоборот, задачи для решения и на этом испанцы строят весь свой тренировочный процесс.



– Как вы определяете эффективность тренеров?
– Если у него есть большой список с талантливыми мальчиками, то это заслуживает высокой оценки. Основной критерий в этом и состоит. И с такими ребятами он и проигрывать не будет, потому что у таких игроков есть честолюбие, и они не хотят уступать, им хочется побеждать, они стремятся к этому. У нас в дубле есть семь-восемь мальчиков 2000 года рождения от одного тренера – это к вопросу об эффективности.
– Насколько важны методические материалы в процессе воспитания футболистов?
– В советское время наша спортивная наука была общепризнана во всём мире и опиралась на традиционные циклические виды спорта. Никаких серьезных научно-методических разработок, касающихся детско-юношеского футбола я не припомню. За последние 20 лет в европейском футболе в этом отношении многое изменилось.
Но все инновации в этой области являются продуктом ведущих клубов Европы и имеют очень ограниченный доступ. Благодаря некоторым публикациям, РФС удалось познакомить наших тренеров, работающих в детском футболе, с философией подготовки детей в Нидерландах. Но наших отечественных разработок и сформулированной стратегии многолетней подготовки детей и юношей по-прежнему недостаточно.
Наша проблема заключается не только в наличии или отсутствии методической литературы. Во многом, она обусловлена базовой подготовкой наших детских тренеров правильно понимать и способность реализовать это через практическую работу с детьми.

«НЕ ЗНАЮ, НАСКОЛЬКО У КУРБАНА БЕРДЫЕВА ХВАТИТ ТЕРПЕНИЯ»

– Как вы совмещаете свою работу в Академии с должностью тренера в штабе Курбана Бердыева?
– Это всё непросто. Если вы зайдёте поздним вечером часов на базу, то увидите, что у Курбана Бекиевича будет включён свет. Я тоже не могу иначе, и дома работать не могу. Пока удаётся совмещать. Как – не могу объяснить.
– Какие разграничения обязанностей в тренерском штабе?
– У нас коллегиальный орган, и идёт постоянное обсуждение каких-то актуальных вопросов, подготовка к игре и тренировке, анализ. Мы делаем практически то, что делает Курбан Бекиевич, только он думает обо всей команде в целом, а нас интересуют какие-то нюансы, штрихи, которые могут помочь ему в его представлении общей картины. Он задаёт конкретные вопросы, и если мы собираемся, то должны быть готовы. Если он видит, что кто-то из ассистентов не погружён в тему, то может сказать: «Ребят, вы не готовы. Через час соберёмся снова».
– Конкретно вы занимаетесь защитниками?
– Я просто сам по себе защитник, и поэтому уделяю им чуть больше времени. Стараюсь не вдаваться в тонкости того, чем я сам не занимался. А Курбан Бекиевич был игроком атаки, Александр Григорьевич Мацюра тоже.
– Все решения в штабе – за Бердыевым?
– Решения принимает только Курбан Бекиевич – так всегда было, и это очень важно. Но мы всегда всё обсуждаем, и в этом его сила, что он даёт каждому слово и выслушивает. Но ответственность несёт он, и все решения за ним.
– Увольнение в 2013 году его изменило?
– Это позволило ему по-другому смотреть на определённые вещи, которые были для него незыблемыми. Они вдруг оказались хрупкими. Это и человеческие вещи, а не только футбольные, ведь Казань – это его дом. Думаю, ему потребовалось много сил, чтобы возродиться как Феникс. Но он не почивал на лаврах и не оправдывался, а работал над собой и развивался.
– Для вас то решение тоже было потрясением?
– Несопоставимым, хотя мы здесь тогда начали очень большое дело,, и было очень жаль, что не получилось его реализовать. И когда мы узнавали, что здесь всё уже по-другому и школы не стало, методисты уехали, то было больно. Но мы готовились, что однажды опять будем работать вместе, и нам понадобится много сил, чтобы сделать большое дело.
– В чём феномен штаба Бердыева? Никто от него не уходит и он почти не меняется, костяк прежний…
– Судьба так распорядилась… Мы ведь вместе с Бердыевым росли и потом разошлись. Каждый строил себя, и мы только в 2009 году встретились, хотя я, разумеется, следил за его успехами и поздравлял, но мы долго не встречались. В 2009 году я был техническим директором Федерации футбола Молдовы, отвечал за лицензирование тренеров. Тогда я созрел к тому, чтобы направить этот опыт на работу в конкретном клубе, и мы встретились. Мы воссоединились, и это позволило мне получить возможность реализовать себя. Без него я не смог бы этого сделать и упирался бы в разные сложности. «Золотые» 2010 и 2011 годы в «Рубине» – это была просто фантастика и зелёный свет, свобода и доверие.
– Кто лучше всех в чемпионате выстраивает оборонительную игру?
– У Курбана Бекиевича многие научились обороняться, много организованных команд. Но ведь всё зависит от приоритетов, и есть разные акценты в стиле игры команды. Кто-то активно играет впереди, кто-то действует иначе. Мне нравилась оборона «Ростова». В ней была созидательная сила разрушения. Если вы погрузитесь в это, то многое поймёте. Нужно разрушить, чтобы создать. Когда разрушая, ты уже понимаешь, что в этой доигровке через Тимофея Калачева и Кристиана Нобоа выйдет атака и будет найдена нога Сердара Азмуна или голова Александра Бухарова – это то, к чему надо стремиться.
– То есть это защита своей атаки?
– Уникальная особенность Бердыева заключается в том, что он не копировальная машина, а человек, в чью почву что-то попадёт и прорастает уже в каком-то другом виде.
– Почему ни один российский клуб, помимо «Ростова», в последние годы не может быть конкурентоспособным в еврокубках? Даже имея ресурсы куда лучше…
– У нас в «Ростове» их вообще не было, и Евгений Гинер говорил, что мы в Лиге Чемпионов опозорим российский футбол. Но вышло наоборот. Главным ресурсом было то, что ребята были голодными, хотели результата. Они не получали зарплату, но сама идея Курбана Бекиевича их заразила, держала и вела к победам.
– Как помощникам успеть за Бердыевым и расти вместе с ним?
– Мне кажется, он очень умело воспитывает нас всех. Через вопросы, которые задаёт, через систематические требования, через постоянную неудовлетворённость тем, что есть. Он хочет дальше, больше и лучше. И мы тоже не стоим на месте, потому что планка всегда поднимается.
– Бердыев ещё способен задавать тренды и быть локомотивом в профессии?
– Мне кажется, у него сейчас очень сложный период, потому что он ограничен в ресурсах. Но в этой ситуации он делает очень многое. В других условиях Бердыев может быть даже сильнее, чем был в чемпионском «Рубине» и «серебряном» «Ростове». И я не знаю, насколько у него хватит терпения. Мы благодарны ему за то, что он по-прежнему требователен к Академии, поддерживает наши проекты, направленные на развитие футбола в Татарстане. В Поволжской Академии сейчас есть факультет футбола и хоккея, мы заключаем договор и хотим вытащить из Москвы сюда возможность лицензирования тренеров. Чтобы специалисты не уезжали, не выключались от работы, не тратили огромные деньги.
– Для этого есть потенциал?
– В Поволжской Академии всё это есть. Материальная база там шикарная. Мы будем создавать инфраструктуру, объединяющую все наши клубы, где будем собирать всех тренеров. Татарстан – лидер страны в многих отраслях. Футбол тоже заслуживает этого.