Нынешний главный тренер "Петрокуба" Лилиан Попеску дал большое откровенное интервью порталу Moldfootball.com. В первой части интервью Попеску рассказал о своей карьере игрока и начале тренерского пути. Почему не удалось реализовать свой потенциал, что не сложилось в "Шерифе", как изменились взгляды на свои конфликты с судьями и как репетировал речь для установки накануне тренерского дебюта - читайте сегодня.

ДЛЯ МЕНЯ ТРАГИРА ЧЕЛОВЕК С ДРУГОЙ ПЛАНЕТЫ, С ПЛАНЕТЫ, НА КОТОРОЙ БЕЗУМНО ЛЮБЯТ ФУТБОЛ

- Начал заниматься футболом еще в раннем детстве, когда мне было шесть лет. Мой отец был легкоатлетом, но очень сильно любил футбол. Он привел меня в ДЮСШ города Фэлешть, где моим первым тренером стал Иван Георгиевич Клипа. Десять лет я занимался у него, и моя любовь к футболу, наверное - его заслуга.
В 15 лет, когда я играл уже за взрослую команду «Кристалл» Фэлешть, судьба столкнула меня с Петру Ефросом. На тот момент он был игроком, одним из ведущих футболистов. От него поступило предложение переехать в Кишинев, где создавался новый клуб – «Конструкторул». Меня это заинтересовало, так как нужно было определиться с учебой, и в Кишиневе я поступил на факультет физвоспитания. Можно сказать, первые шаги от детского ко взрослому футболу состоялись благодаря Петру Петровичу.
Последовал хороший период – «Конструкторул» вышел из Дивизии А в высшую лигу, потом его переименовали в «Агро». Были хорошие игроки – Гера Андреев, Боря Березовский, которые поиграли на высших уровнях, можно сказать, я вместе с ними рос. У меня даже кличка была «Пионер», так как я был самым младшим, мне было 17 лет. Играли еще Савченко, Флентя… Там тренеры не нужны даже были, такие игроки – это наглядное пособие, как работать с мячом, как думать. В этом мне очень повезло.
Потом был переход в Атаки…

- Как вы решились на этот шаг?
- Не буду кривить душой, в первую очередь, повлияла финансовая сторона. В Атаках всегда были хорошие условия в этом смысле. Там играли высококлассные игроки – Мандрыченко, Кормак, Барышев, Гузун, Харя… Больше половины команды защищали и цвета сборной. Кроме того, Василий Пантелеймонович (Трагира – прим. MF) был человеком слова, и я ему очень благодарен. Не каждый способен на периферии создать такую команду, к которой все боялись ехать.
Там и произошло мое становление как футболиста. Условий особых не было, Интернета и телефона не было, мы жили на базе «Мелиоратора», там на 12 км вокруг ничего не было. Мы терпели, потому что знали, что приехали зарабатывать деньги. Плюс этот сплав опытных игроков заставлял выкладываться на полную катушку, потому что ты понимал, что не можешь подвести этих людей.
- В «Нистру» вы работали под руководством многих известных специалистов...
- Мне посчастливилось, потому что самые лучшие тренера были в «Нистру». Я благодарен каждому из тренеров, потому что это были и есть великие люди. В Атаках я поработал с Николаем Чеботарём, Владимиром Вебером, Александром Мацюрой, Анатолием Теслевым, Иваном Карасом, Александром Спиридоном. Как раз когда Спиридон работал в Атаках, ему поступило предложение из донецкого «Шахтёра». Очень сильные личности, каждый принёс очень много хорошего, можно было много опыта для себя «сколотить», узнать, как что работает на самом деле.
- Когда говоришь «Нистру», в голову приходит имя Трагиры. Какой он человек?
- Это человек с большим сердцем, который очень сильно любит футбол. В подтверждение моим словам можно привести то, что сегодня в Атаках почти достроен новый стадион, за что этому человеку можно поставить памятник при жизни. Я не встречал человека, который так бы любил футбол. Он мог бы быть мультимиллионером, если бы не эта игра. Пантелеймонович не раз говорил, что если бы не занимался футболом, его жизнь не была бы такой интересной. Такую команду создать в деревне, команду, которая выступала в еврокубках и проходила даже первые туры. Дай бог побольше таких людей, которые заботятся не только о себе, а заботятся, в первую очередь, о будущем. Несмотря на то, что на данный момент там нет команды, в Атаках есть спортивный комплекс, влияющий на развитие юношей и детей, чтобы они не курили, не ходили по барам. Василий Пантелеймонович всё время затрагивает тему подрастающего поколения, говорит о том, что нация должна быть здорова, дети должны заниматься спортом. Честь ему и хвала, для меня это человек с другой планеты, с планеты, на которой безумно любят футбол.
- Вы сами сказали, что 12 км вокруг села ничего не было. Кроме тренировок, чем вы занимались, как проводили свободное время?
- Во-первых, был бильярд на базе, помимо этого, есть такая игра «Джокер» - игра для умных, как мы ее называли. Как-то Пантелеймонович зашёл на базу и увидел, что в этой игре участвуют четыре человека и один смотрел. Трагира спросил его, почему он не играет, тот ответил, что не умеет и Пантелеймонович сказал: «Правильно, это же игра для умных». В основном, мы играли в бильярд, читали книги, по телевизору показывали всего один канал, и то украинский, я иногда позволял себе играть в карты. Больше времени думал о футболе, читал.

- В Каларашовке вас все узнавали?
- Поначалу не могу сказать, что нас сильно полюбили, потому что в любой команде есть приезжие и местные, но потом коллектив сплотился, и позже, когда мы начали добиваться результатов, стали более известными. Каларашовка – специфическое село, я помню, как-то Ваня Тестимицану говорил, что везде им всё легко давалось, но, когда играли в Атаках, было сложно. Мы называли поле в Атаках «ловушкой», потому что оно было коротким и узким. Командам было тяжело, плюс ехать далеко, 210 км от Кишинёва, чувствовался дискомфорт. Сельчане любили нас такими, какие мы есть. Футбол был праздником, никаких развлечений больше не было, поэтому они приходили с детьми на матчи. Очень хорошо помню, как на игры собирались по 3-4 тысячи человек. Сейчас вроде есть красивые стадионы, но мало людей приходит, а тогда, люди сидели на земле, на капотах машин. Помню, когда команда забивала, все сигналили, это колорит села.
- Вы провели один сезон в «Шерифе» - команда только получила право выступать в Национальной Дивизии в 1998 году.
- Да, в Атаках я провёл удачный сезон, за полгода забил 11 мячей. Тогда тренером в «Шерифе» был Ахмед Алескеров и мне поступило достойное предложение, от которого ни клуб Нистру, ни я не могли отказаться. В итоге клуб остался доволен. Я даже не думал, что мне сделают такое предложение.
- Почему вы только год поиграли в «Шерифе»?
- Я получил нелепую травму, которую долго не могли определить. Слава богу, меня вылечил Иван Иванович Цынпеу. Я начал вновь тренироваться, но у меня был дискомфорт. Были разные версии, говорили, что я не хочу играть, что симулирую, но я играл через боль. Это мне урок на будущее. Человек может выйти на поле только совершенно здоровым. Я терпел эту боль, поначалу всё складывалось удачно, потом оказалось, что у меня симфизит. На тот момент в «Шерифе» медицина была не на самом высоком уровне. Плюс ко всему, появилось недоверие со стороны врачей и тренеров. В любом, случае виноват только я, что не сложилось в «Шерифе», потому что были все условия.
- И вы решили вернуться в «Нистру».
- Да, у меня была пауза, меня отдали сначала в аренду в «Нистру», потому что я 2-3 месяца вообще не тренировался. Потихонечку состоялся обратный трансфер.
- Когда начался финансовый спад у «Нистру»?
- Не могу конкретно сказать, но резко. В 2005 мы выиграли Кубок и чувствовалось уже, что что-то не то, но все парни из уважения к Пантелеймоновичу играли и доверяли, потому что знали, что он рано или поздно заплатит. Но, к сожалению, когда недополучаешь деньги, тогда злишься. Со временем это проходит, ставишь себя на место президента, взвешиваешь всё и по-другому смотришь на вещи. Тогда все футболисты обвиняли Трагиру, что он не рассчитался, но если в целом посмотреть, сколько он сделал для каждого футболиста, складывается другая картина. Я думаю, не рассчитались с футболистами не потому, что у него были эти деньги, но он не хотел их давать, просто начались сложности. Он такой человек, который не скажет, что ему сложно, он всегда говорит, что всё будет хорошо. Для него не было слова «нет», он сам надеялся, что всё решится. К сожалению, он со многими не рассчитался, но я думаю, что все ребята простили его уже давно. Конечно, суммы немалые, но всё хорошее что было, перевешивает эту чашу весов. Я думаю, никто уже не держит зла из-за этих денег.
- Почему вы ушли из «Нистру»? Говорят, был конфликт.
- Да, был внутренний конфликт, слава богу, что он произошёл, иначе я бы не оказался за границей. Был конфликт не с Трагирой, это был бытовой конфликт, плюс, мне было уже 32 года. Могу сказать, что в этом конфликте есть и моя вина. Накопилось всё и надо было уходить. Так я оказался в Казахстане в 32 года, в клубе «Экибастуз».

Я ВСЁ ВРЕМЯ ВЫБИРАЛ УСЛОВИЯ, А НЕ ПЕРСПЕКТИВУ. Я СЧИТАЮ, ЧТО ЭТО САМАЯ ГЛАВНАЯ ОШИБКА, ПОЧЕМУ Я НЕ СОСТОЯЛСЯ КАК ФУТБОЛИСТ

- Поздно вы решились попробовать себя за границей…
- Наверное, меня всё устраивало в Молдове, я не ставил себе цель уехать куда-то. Когда у человека нет цели, он деградирует. Если взять в целом, я считаю себя средним футболистом, не могу сказать, что заслуживал играть где-то. В этом только моя вина, что я не развивался.
- Наоборот, все же хотят получить контракт за границей, зацепиться где-то. Почему вы к этому не стремились?
- Во первых, в то время не так много игроков уезжало. Во-вторых, я всё время выбирал условия, а не перспективу. Даже когда я был игроком «Конструкторула» - это было сразу после распада Советского Союза - мне поступило предложение от «Зимбру-2», тренерами которого были Илие Карп и Павел Чебану, но я выбрал деньги, а не перспективу, и остался в "Конструкторуле". Потом, когда я перешёл в «Шериф», одновременно было предложение от «Зимбру», но снова финансовый вопрос сыграл свою роль. Я считаю, что это самая главная ошибка, почему я не состоялся как футболист. К тому же, я рано женился, в 18 лет, это тоже сыграло свою роль, когда есть семья, есть ответственность. Плюс, ребёнок родился. Можно было добиваться большего, но я не жалею о том, как всё сложилось. Это сейчас понимаешь, когда видишь футбольную жизнь по-другому.
- То есть вы не требовали от себя больше тогда?
- Не было какой-то планки, то есть я отдавался ровно на столько, на сколько надо. Плюс, одной из моих слабых сторон была физическая подготовка и скорость, а в футболе это очень важно. Наверное, из-за этих компонентов я не мог играть на более высоком уровне.
- И после того как удалось вырваться за границу, провели вы там только сезон.
- Там лимит на легионеров. Поначалу я играл в основном составе, но россияне которые обладали казахстанским гражданством, стали считаться там легионерами, и конкуренция увеличилась, я стал меньше получать игрового времени. Именно в тот момент, в 33 года, я отказался от денег и приехал домой. Скажем так, мозги встали на место в 33 года.

- Вы сыграли только 6 матчей за за сборную Молдовы. Почему не удалось закрепиться?
- Я вам сказал, что первой причиной был я, а второе - на тот момент, таких как я, можно было собрать на две сборные, потому что конкуренция была очень большая. Я назову игроков средней линии, чтобы вы понимали: Куртеян, Ребежа, Белоус, Шишкин, С.Епуряну, Пушка. Всё по делу, у меня нет претензий, я не могу сказать: «Почему меня не выпустили?». В том, что я сыграл мало матчей за сборную, нужно винить только самого себя, я это прекрасно понимаю.
- Какой матч вам запомнился больше всего за сборную?
- Не могу сказать, что есть такой матч, потому что в основе играл только в товарищеском матче против сборной России. В любом случае, я все игры сборной помню, даже если не играл, потому что это особая атмосфера. Тогда был хороший период, сначала тренером был Данильянц, потом Мацюра. Сборная довольно неплохо смотрелась, я думаю, что на тот момент наша сборная была посильнее, чем на сегодняшний день. Игроки понимали друг друга с полуслова. Люди по сей день скучают по таким, как Клещенко, который может открыться, зависнуть и забить, как Куртеян или Епуряну, которые могут отдать такой пас, что отрежут две линии, как Секу, Рогачев, Строенко, царство ему небесное. Может, потому что это моё поколение, поэтому я так тепло отзываюсь, но для меня, в любом случае, это приятные моменты.
- Вы забили много голов за свою карьеру. Есть среди них самый любимый?
- Я забивал, в основном, со стандартов, со штрафных или с дальних дистанций, потому что был неплох в таких ударах. У меня не было ни дриблинга, ни скорости, так что нет какого-то сумасшедшего гола, для которого я обвёл полкоманды. Зато помню гол, который «Нистру» забил в еврокубковой игре с «Црвена Звездой», который мы проиграли 2:3. Тогда тренером у нас был Мацюра, у которого всё было расписано до мелочей, места для импровизации было мало. У нас с Бурсуком была наигранная комбинация: после аута я должен был передать мяч сразу ему. В чемпионате мы такой комбинацией забили примерно 5 мячей. Григорьич всё время говорил, что это проходит в Молдове, а в еврокубках не пройдёт. Было приятно, что именно эта комбинация прошла с «Црвена Звездой».
- То есть тренер настаивал на том, чтобы вы эту комбинацию не делали?
- Да, это было связанно с риском потери мяча. Григорьич был сумасшедшим тактиком, он думал днём и ночью об этом. Я не видел человека, который бы столько думал и тонко относился к каждой мелочи. Тогда я плевался, злился, потому что вроде туда же отдал, но он говорил, что надо было быстрее и таких примеров очень много. Я понял всё позже, когда практически закончил карьеру. Это оказало влияние на то, каким я тренером стал, не знаю пока, хорошим ли. Благодаря Мацюре я понял, что есть очень много мелочей, которым мы не придаём значения. Слава Богу, что мне посчастливилось быть у него в качестве игрока.

- После Казахстана хотелось еще поиграть, искали команду?
- Я уже собирался заканчивать с футболом. Как-то я приехал домой в Бельцы, а тогдашний директор «Олимпии» Марчел Морару предложил мне поиграть за бельцкую команду, которая только вернулась в Национальную Дивизию. Я взвесил всё и решил, что за счёт опыта помогу команде. У нас в команде собрались ветераны: Деренов, Патраман, Бурковский, Граб. Плюс были молодые ребята. Собралась неплохая команда, но опять же, в финансовом плане была нестабильность. Потом клуб перешел к Сергею Киселёву, и потихонечку эта «Олимпия», ныне - «Заря», ожила.

ЕСЛИ В КАРЬЕРЕ ИГРОКА Я ВЫБИРАЛ ДЕНЬГИ, ТО В КАРЬЕРЕ ТРЕНЕРА Я ВЫБИРАЛ ДЛЯ СЕБЯ МЕСТО РАБОТЫ, ЧТОБЫ РАЗВИВАТЬСЯ

- В «Олимпии» вы поняли, что хотите продолжить футбольную карьеру в качестве тренера?
- Нет, я не думал быть тренером. Сергей Киселёв пригласил украинского тренера Михаила Дунца. Он никого не знал, тогда у него помощника не было, он узнал обо мне. Как-то подошёл и сказал: «Будешь моим помощником на поле». Это было первое задание в качестве играющего тренера. Мы много времени проводили вместе, потому что он жил в Бельцах без семьи. Когда у него мама умерла, это было в канун игры с «Зимбру», Михаил Михайлович, сказал мне перед отъездом: «Я тебе доверяю и хочу, чтобы мы эту игру выиграли». Я помню, как написал себе на бумажке, что скажу на установке к матчу и репетировал речь дома перед зеркалом, потому что испытывал особое волнение. Голос у меня дрожал, это ведь огромная ответственность. Одно, когда ты на поле и тебе всё говорит главный тренер, а ты подсказываешь команде. Другое, когда надо готовить команду к игре, плюс ещё соперник серьёзный. Мы выиграли 1:0, я как сейчас помню, что забил Эрик Сакей в падении. Это было хорошее начало, потому что потом мы шесть или семь игр не проигрывали. У нас собрался очень хороший коллектив. Я вспоминаю это с теплотой.
- После ухода Дунца вы остались уже в качестве главного тренера.
- Могу сказать, что как главный тренер я провалил начало полностью. Мы проиграли пять матчей подряд. Спасибо Сергею Киселеву, потому что он меня поддержал, сказал, что если я уйду, он тоже бросит команду. После этого началась серия побед, в команде всё устаканилось. В любом случае, чтобы создать команду, нужно время. Время, чтобы тебя начали понимать, потому что ты можешь говорить, но тебя не будут слышать, если услышали - не усвоили, а если усвоили - не применили.
- Но всё же потом Киселев вас попросили покинуть клуб. Почему?
- С Киселевым у меня не было абсолютно никакого конфликта. Он просто принял такое решение. Я думаю, что кто-то пришёл с этой идеей. В принципе, собрался у нас неплохой коллектив, помню, что парни даже хотели бастовать, чтобы меня не уволили. Киселев понимал, что нужно что-то посерьёзнее, чтобы добиться результатов. Получилось так, что те, кого он хотел, не приняли его условия и в итоге команду взял Валера Погорелов. Николаевич мне предложил роль помощника, но я решил, что мне не надо быть вторым, а следует подождать, подумать и двигаться самому.
- Молодой, неопытный специалист, за плечами у которого не очень удачная первая попытка в роли главного тренера - чувствовали ли вы растерянность, когда уходили из «Олимпии»?
- Я вас удивлю, что после «Олимпии» я ещё работал в «Локомотиве» Бельцы из Дивизии А. Это клуб с традицией, с историей. Я практически начал с нуля и это был для меня новый вызов. Мы собрали неплохую команду. С Сашей Патраманом мы вместе играли еще в «Олимпии», и взялись за это дело. Первый круг мы прошли только с одним поражением. Потом поступило предложение от «Нистру» и я согласился, потому что это была высшая лига и было интереснее, чем в Дивизии А. Было грустно уходить из «Локомотива», я до сих пор всех помню по именам: Ясногор, Граб, Купцов, Черных… Все ребята были простые, хотели чего-то добиться. Сашка Патраман вторые полгода сам отработал, а сезон «Локомотив» закончил на первом месте. Меня даже на банкет по случаю победы пригласили. Я чувствовал себя частью этого коллектива и частью этой победы. Но из-за финансирования клуб не смог пройти в Национальную Дивизию.

- Будучи футболистом, вы ушли из «Нистру» из-за финансовых проблем включительно. Не было опасения, что история повторится с вами уже в качестве тренера?
- Вы знаете, если в карьере игрока я выбирал деньги, то в карьере тренера я выбирал для себя место работы, чтобы развиваться. Финансовый вопрос для меня не имел никакого значения. Я просто хотел работать.
- В одном из интервью вы сказали, что уже на тот момент от «Нистру» остался только бренд.
- Да, на самом деле. Что такое клуб? Это, в первую очередь, организация. В «Нистру» в тот период как раз начала хромать организация. Клуб начал скатываться, Пантелеймоныч не хотел с этим смириться, но я понимал, что это дорога в никуда.


- Игроки любили говорить, что если ты прошёл через «Нистру», тебе уже ничего не страшно.
- Я не могу назвать все нюансы, но там действительно была закалка мужества. Могу привести пример, тогда не было стиральных машин, стирали вручную, неважно, зима или осень. Я сейчас, когда слышу от игроков, что их форма влажная, хочу смеяться, потому что мы тогда надевали мокрую форму. Не могу сказать, что было плохо, но в последнее время были жёсткие условия, поэтому ребята и шутили, что после «Нистру» ничего не страшно. Это всё было именно в конце, когда клуб потихонечку сдавал свои позиции.
- Вы созваниваетесь до сих пор с Трагирой?
- Да, созваниваемся. Когда есть время, захожу в гости. Я повторюсь, что с теплотой и уважением отношусь к Пантелеймоновичу, потому что он очень многое сделал для Окницкого района в целом. Подтверждением моих слов является построенный стадион, человек добился того, чтобы что-то после себя оставить. Я надеюсь, со временем экономика вырастет и этот клуб возродится.
- В начале карьеры вы были очень эмоциональном тренером. Помните тот матч с «Рапидом», когда вы тренировали «Нистру» и при счете 2:2 был назначен пенальти в ваши ворота на 94-й минуте? Вы вырвались на поле тогда, набросились на судью.
- Сейчас я смотрю и мне смешно. Могу сказать, что это не красит ни одного тренера, в том числе, меня. Наверное, все сложности, которые мы испытывали в те времена, сказались на этом срыве. Хочу извиниться перед всеми судьями, на которых я срывался. Это был период моей тренерской юности, через каждые три тура у меня были дисквалификации. В паузу, которая возникла после работы в «Шерифе» было время многое обдумать и исправить. Я думаю, сегодня я не тот, который был. Раньше я мог из-за одного аута довести всё до истерики. Что важно в каждом человеке? Признавать свои ошибки и признавать, не стесняясь. В последнее время я много над этим думаю, если что-то идёт не так, предъявляю все претензии к себе.



Вторую часть интервью читайте по этой ссылке

Автор: Наталья Арапу

Также читайте:

Олег Шишкин: "Время, проведённое в ЦСКА, было для меня одним из лучших в карьере"

Игорь Опря: "В "Тилигуле" Григорий Корзун платил нам зарплату и коньяком, и сахаром, и дойч марками, и долларами"

Владимир Коссе: "Тот комплект формы "Андерлехт" нам подарил, и мы еще пару сезонов играли в ней в чемпионате Молдовы"

Виктор Комлёнок: "На подъемные в "Шерифе" купил машину и квартиру. Понимал бы, как ценна недвижимость, купил бы несколько"

Раду Ребежа: "Когда принёс первую зарплату домой, то шокировал родителей"

Сергей Дубровин: "На Мальдивах мы питались у вожака племени. Черт его знает, чье мясо мы ели"

Ион Тестимицану: "Контракт с "Бристоль Сити" я подписал в аэропорту. Он был на английском, и я абсолютно ничего не понял"

Валерий Андроник: "Переход в "Рому" не состоялся из-за того, что бухарестское "Динамо" не договорилось с итальянцами"

Сергей Епуряну: "Сожаление о том, как сложилась карьера, есть однозначно"

Вадим Борец: "Гол в ворота сборной Голландии я вспоминаю реже всего"

Виктор Берко: "Те, кто получал зарплату водкой, быстро отбивали свои деньги, а вот люстры еще по полгода на базаре продавали"

Денис Калинков: "Хазар" предложил новый контракт, но агент пообещал "Атлетико" или "Мальорку"

Юлиан Бурсук: "Агент сказал - бери двадцать штук и подписывай, или придется возвращаться в Атаки"