Бывший нападающий сборной Молдовы, тираспольского «Шерифа», российских ЦСКА, "Алании" и других клубов Сергей Даду пообщался с корреспондентом сайта Eurosport.ru и рассказал интересные детали о своей карьере, о договорном матче в первой лиге России, о просмотре в Англии и жизни в Дании, о том, как боролся с проблемами с алкоголем у Кристиана Тудора, а также о травме, из-за которой Сергею пришлось закончить карьеру. Предлагаем вашему вниманию полную версию интервью Сергея.

– В начале нулевых вас звал «Спартак». Почему трансфер не состоялся? – В Москву я приезжал уже для подписания контракта. На тот момент все условия были обговорены, оставался только медосмотр. Через два дня руководство «Спартака» мне сообщило, что я его не прошел. Думаю, там были какие-то закулисные дела. Когда приехал домой, попросил агентов провести медицинское обследование: на следующий день проходил те же процедуры и сдавал те же анализы – и все было хорошо. Было очень неприятно, морально я упал. Меня встряхнул тогдашний президент «Шерифа», родственники, агент. Сказали: «Спартак» – это хорошо, но останавливаться не нужно». – Аренда в «Аланию» в 2003-м не казалась тогда несерьезным вариантом после переговоров со «Спартаком»? – Нет. Это клуб с традициями – чемпион России 1995 года. Предложение от них я с удовольствием принял. О чем не пожалел. – Какое впечатление оставил француз Ролан Курбис, тренировавший тогда во Владикавказе? – Хороший тренер с юмором. У нас был длительный сбор в Эмиратах, где-то полтора месяца. Курбис каждые 5-6 дней трем футболистам разрешал уезжать домой. Сами понимаете, когда футболистам даешь такое право, они начинают этим пользоваться. Некоторые писали свои фамилии несколько раз. Один раз так получилось, что домой уехало сразу шесть человек, которые должны были быть на тренировке. Потом Курбис сказал: «Я так понял, что вам доверять нельзя. Приходишь на тренировку, а тут только я да тренеры». Еще он говорил: «Меня не интересует, что вы делаете до тренировки и после. Если вы выходите на поле, будьте добры, чтобы я вам не делал замечаний по отдаче». Мог в критической ситуации, когда наши специалисты бы повели себя категоричнее, рассказать анекдот. Атмосфера в команде была очень хорошая. Тогда мы закончили первый круг чемпионата на пятом месте. – Летом 2004-го вы со скандалом перешли из «Алании» в ЦСКА. – Спонсором «Алании» тогда была крупная компания «Исток». Предложение от ЦСКА поступило еще за полгода до моего ухода из «Алании». С руководством был разговор: либо отпускаете зимой, либо летом. Но пришел в команду Курбис и сказал, что меня и Кристиана Тудора никуда не отпустит. Мы остались. Курбис стал давать мало играть, потом случилась маленькая травма спины. Хоть и быстро восстановился, но все пошло как-то не так. Я попросил отпустить меня пораньше из команды, до заявочного окна, чтобы уже тренироваться с ЦСКА. Но они мне такой возможности не дали. – Сначала Курбис вас оставил, а потом не давал играть. Вы разговаривали с ним об этом? – На сборе в Турции, когда еще был Бахва Тедеев, я получил травму. Упражнение с кувырками, мокрое поле. Я неудачно сделал кувырок – подвернул ключицу. Нельзя было ее загипсовать. Пропустил где-то месяц сборов, соответственно не был готов к началу чемпионата. Затем набирал форму: сыграл одну игру, вторую – и снова травма. Курбис вызвал к себе: «Сергей, пока не наберешь форму – играть не будешь». Закрепиться в составе не получилось, выходил только на замену. Поэтому я попросил Курбиса отпустить меня в ЦСКА, чтобы тренироваться уже с ними и нормально адаптироваться. – Один из руководителей «Истока» в интервью выставил вас с Тудором рвачами. – Какие мы могли быть рвачи, если арендный контракт «Алании» и «Шерифа» уже заканчивался? ЦСКА и «Шериф» напрямую договорились о моем переходе. «Алания» не могла ничего сделать, потому что у меня было желание уйти в клуб с большим именем. – Как себя вел ЦСКА в переговорах? – На тот момент Евгений Леннорович плотно дружил с руководителями «Алании», но те по какой-то причине решили меня не отпускать. Евгений Леннорович переговорил с моим агентом. Он сказал: «Если не получается договориться, будем действовать по контракту – нарушать ничего не будем, пусть тренируется пока в «Алании». – С переходом в ЦСКА ваша зарплата сильно увеличилась? – Не особо. Не могу сказать, что прямо вау. Естественно, было повыше, но не настолько, что я сошел с ума от этого. Я перешел, потому что это ЦСКА. Хотелось попробовать себя там. – Средняя зарплата игрока ЦСКА на тот момент была примерно 200-300 тысяч долларов в год. Вы получали столько? – Наподобие такого. – Селекционной работой при Жорже в ЦСКА занимался Газзаев. – Валерий Георгиевич предложил мою кандидатуру Гинеру. Благодаря Газзаеву я и оказался в ЦСКА. Приходил в команду, когда тренером еще был Артур Жорже. Проработал полторы недели, и его сменил Валерий Георгиевич. – Вместе с вами летом пришел в команду Вагнер Лав. – Когда я пришел, Лава еще не было. Евгений Леннорович говорил, что меня берут в основной состав. Но случилась опять травма спины – я не мог тренироваться. Была нелегкая ситуация, и они приобрели Вагнера Лава. О чем точно не пожалели. Понимаете, когда я получаю травму, а Вагнер Лав забивает, то никто не может никого ни в чем упрекнуть. На тренировках он себя вел профессионально. Часто улыбался, ни с кем никогда не скандалил. – Конкурировать с Вагнером Лавом было сложно? – Конечно. Я этого не скрываю. Вагнер – очень хороший футболист и человек. Тут могу только поднять руки вверх и сказать, что он меня был сильнее – и это факт. – Самое яркое впечатление в ЦСКА – это игра против «Челси»? – И с «Челси», и с «ПСЖ», и незабываемая игра с «Глазго Рейнджерс». Дома на стадионе «Локомотив», когда играли против шотландцев, Рэй мне ударил ногой по голове. – А он извинялся потом перед вами? – Нет. Только потом, когда мы играли на выезде, а он уже был дисквалифицирован, подошел ко мне в подтрибунном помещении, показал на голову и спросил, нормально ли голова. Я сказал: «Уже нормально, спасибо. Не прошло и полгода». – Правда, что выход на замену на «Стэмфорд Бридж» снимал на камеру ваш агент? – Его на стадионе не было. После игры он мне прислал сообщение: «Я специально записал этот матч, чтобы ты посмотрел, с какими глазами вышел на поле». У меня было тогда неописуемое чувство, когда выходишь на переполненный стадион играть против таких ребят, как Джон Терри. – И как вам? – Как сказать. Тяжело было что-то сделать за те 20 минут, что я играл. Приятно было находиться в этой атмосфере. – Скорости сумасшедшие? – Находясь на скамейке, кажется, что все не так быстро. Когда выходишь на поле – уже совсем другие ощущения: «Елки-палки, это же надо быстрее бежать и смотреть, чтобы никого не было сзади». – Кто вам организовывал просмотр в «Кристал Пэлас» зимой 2005-го? – Мой агент через другого агента в Англии. Я подходил по их параметрам: высокий и мощный. Николай сказал: «Серый, пойми одну вещь – там просмотр». Я сказал: «Конечно, надо попробовать. Поиграть в Англии в Премьер-лиге или Чемпионшипе – удовольствие». – Вы готовы были пойти на понижение зарплаты ради Англии? – Я о деньгах даже не думал. Если честно, даже не спрашивал, сколько мне будут платить. Чтобы играть на таком уровне, как в Англии, готов был пойти на понижение зарплаты. – Гинер был в курсе вашего просмотра? – Да, конечно. – Как все прошло? – Провел две игры. Играли с дублем «Челси» – отличился, играли еще один матч – тоже забил. Все шло к тому, что останусь. Но «Ливерпуль» бесплатно отдал им молодого нападающего, поэтому они решили не тратиться. Такую историю они мне рассказали. Не знаю, правда это или нет (согласно данным Transfermarkt.de, зимой 2005 года «Кристал Пэлас» трансферов не совершал. – прим.Eurosport.ru.) В Лондоне на просмотре был еще Андрей Гусин, царство ему небесное. С ним я успел подружиться за полторы недели. Перед тем, как я уехал, он уже сказал, что там оставаться не будет. Почему – я не знаю. – Каким вам запомнился Гусин? – Адекватный, веселый парень. Быстро нашли общий язык, так как были единственными, кто разговаривал на русском. Он хорошо знал английский, помогал мне. После тренировки нас оставили на тесты. Сдавали их минут 40, сдали на отлично. Андрей сказал мне: «Тренер нас хвалит». Не знаю, правда это или нет – мог и пошутить. После Англии я был в «Стандарде» из Льежа. Там уже предложили контракт. Мне позвонил агент, поздравил меня и сказал, что завтра вылетает просмотреть со мной вместе контракт. Уже на следующее утро агент сказал: «Нужно ехать домой. Люди из «Стандарда» не отвечают на звонки и смс, значит, что-то не так». – Похоже на кидалово. – Вполне возможно. Только с какой стороны кидалово – непонятно. Там был один парень из «Ювентуса», украинец Сергей Коваленко. Мы с ним сдружились. Он там уже жил месяца три-четыре. Тогдашний президент Льежа – итальянец. Он приглашал Сергея к себе в ресторан, на одном таком ужине я присутствовал. После второй товарищеской игры украинец говорил мне, что сказал за меня президенту. Да и португалец Сержиу Консейсау, который тогда был в клубе, просил президента через Сергея, чтобы меня оставили. – Поведение вашего агента не показалось странным? – Как оно может быть странным, если он уже брал билет себе на следующее утро? На него я, конечно, не мог ничего подумать. Это скорее какие-то внутренние дела. – В итоге оказались в аренде в «Алании».

– Гинер и Газзаев поступили честно – вызвали меня на разговор. Гинер сказал прямо: «Времени игрового будет мало, а в 25 лет нужно играть. На финансовом положении ЦСКА не скажется, если ты примешь решение остаться». Не дожидаясь конца речи, я сказал, что хотел бы вернуться в «Аланию», если есть такая возможность. Сидеть на скамейке, даже у такого клуба, как ЦСКА, не хотелось. – Это был самый памятный разговор с Гинером? – Это был второй такой момент. Первый – когда я только приехал в ЦСКА. У меня начала сильно болеть спина. Я сделал МРТ, обнаружили проблему. Захожу к Евгению Ленноровичу в кабинет, а у меня прихватило спину. Он тогда сказал: «Мы с тобой два брата по несчастью». – Сожаления от того, что не получили золотую медаль Кубка УЕФА, нет? – Был, конечно, какой-то шанс, что я выйду на замену. Но получить медаль, не сыграв ни одной игры, – это не то, чего хочется. – Многие сидели на скамейке и не заморачивались. – Это тот, кто от себя мало требует. К сожалению, это в большей степени касается футболистов из бывшего СССР – мы по-другому все воспитаны. Люди достигают определенного уровня и на этом останавливаются. Вы не будете спорить, что мало советских игроков заиграло в Европе. А на виду сейчас голодные африканцы, которые творят невозможные вещи. Просто потому что им раньше было нечего кушать. – Той зимой в «Аланию» вернулся Кристиан Тудор. С ним вы были лучшие друзья? – Да, это так. Он крестил мою первую дочку. – Проблемы с дисциплиной мешали Тудору играть? – О мертвых либо хорошо, либо ничего (в 2012 году Тудор умер от цирроза печени. – прим.Eurosport.ru.) Но проблемы были. К нему не могли найти подход, как это получалось в «Шерифе» у Балинта или у Тедеева и Курбиса в «Алании». Они находили подход – Тудор забивал, становился лучшим бомбардиром. – Были еще футболисты, которые любили выпить? – Если я скажу, что нет, то это будет неправдой. Были такие, но они могли себе поставить какую-то грань. – Кристиан этого сделать не мог? – К сожалению, да. – Вы пытались убедить его, что алкоголь – это путь в никуда? – Ссорились очень сильно из-за этого. Когда мы только приехали во Владикавказ в 2003-м, нам дали водителя Михаила, царство ему небесное. Он очень сильно помогал – был с нами с первого дня нашего приезда. Михаил рассказывал про Владикавказ, его историю. Много помогал в быту, в том числе с арендой жилья. Мы сдружились с его семьей. Я по сей день поддерживаю связь с его женой Ириной и сыном Ашотом. К сожалению, болезнь не дала ему возможности радоваться жизни долгие годы. У Михаила был рак – и он все равно приезжал к нам. Мы вдвоем по-мужски говорили Кристиану, что это безысходная ситуация и не нужно себя доводить до такого. Но у Кристиана были душевные проблемы, на которые не могли повлиять близкие люди. – После ухода из «Алании» вы с ним поддерживали связь? – Я с ним общался, пытался привезти в Кишенев, чтобы он был рядом. Там у нас много общих друзей. Я понимал, что ему тяжело на родине в Бистрице. Он мне все обещал приехать. После того, как он закончил с футболом, у него произошел казус в личной жизни, о котором мне не хочется говорить. Это его надломило. К сожалению, он так и не приехал. Если бы он все-таки приехал, то все могло случиться иначе. – Был момент, когда вы испугались за жизнь друга? – Был, да, когда он жил один в Бистрице. Просто Кристиан всегда жил с родителями. Я очень много звонил, не мог найти его около двух недель. Разговаривал с матерью. Она сказала, что у него депрессия. С футболом он уже завязал, может быть, налег больше на алкоголь. Но потом появился бодренький. Сказал, что начинает работать, появилась перспектива в бизнесе. Я ему говорил: «Ты, пожалуйста, хоть не пропадай. Давай о себе знать, у тебя все-таки тут крестница растет». Это был первый звоночек. Может быть, была и моя вина. К сожалению, тогда была проблема с расстоянием. Трудно было достать визу. Не было такой возможности, как сейчас, чтобы туда съездить. Румыны могли легко приезжать в Молдавию, поэтому я предлагал приехать ко мне. – Почему не получилось уговорить его прилететь в Молдавию? – Он очень много обещал, что приедет. Я разговаривал с его сестрой и родителями. Объяснял, что мы его встретим. Возможно, они не хотели его от себя так далеко отпускать. – Не жалеете, что сами не поехали к нему? – Я жалею о том, что не смог настоять, чтобы он приехал. И жалею о том, что сам не поехал туда. – В «Шерифе» вам удалось поработать с Кучуком. Расскажите про него.

– Фанат своего дела, все любит доводить до 100-процентной точности. Быт, заезды, тренировочный процесс – все было очень строго. Если кто-то опаздывал, человека штрафовали, не ставили на матч. Это не говорит о том, что он деспот. Нет, нормальный человек со своей психологией. Такие люди и добиваются успеха. Дисциплина у него на первом месте, потому что без нее результата нет. К сожалению, мы не европейцы, чтобы нам доверяли на все сто. Нас нужно постоянно подгонять. – Вам не стыдно признаваться, что без дисциплины футболисты не могут играть? – Конечно, стыдно. Ребячество какое-то. Есть обязанности по контракту, которые игроки должны выполнять. Не может быть такого, что люди пашут на сборах, тренировках, а потом все сливают за один вечер. И я никогда не поверю в то, что футболистов силой заставляют играть в футбол. Мы все-таки получаем от этого удовольствие. – Рассказывали, что Кучук чуть ли не строем заставлял ходить игроков «Локомотива». – Когда он тренировал «Шериф», до такого маразма точно не доходило. Не знаю, как было на самом деле в «Локомотиве». Его методика хорошо действует для игроков с постсоветского пространства, о чем я уже говорил. А в «Локомотиве» очень много футболистов, которые поиграли в Европе, и им к такому было сложно привыкнуть. – Вы поиграли год в «Мидтьюлланне». В Дании вам не нравилось? – Не сказал бы так. Мне очень понравилось спокойствие в том городе, где я жил. Все размеренно. Огорчало, что не было рядом семьи – очень трудно открыть родным визу было. Тем более, моя жена была на седьмом месяце беременности, летать нельзя. Потом еще месяца три после родов не могли открыть визу. В общей сложности я провел там без семьи больше полугода. Чтобы не сойти с ума от одиночества, завел собаку. Что касается футбола, отношения людей, то все было на высоком уровне. Это доставляло удовольствие. Моя семья потом приехала на четыре месяца. Чемпионат заканчивался, летний перерыв. Мы поехали домой, опять поступило предложение от «Алании». – Вы были не против вернуться в «Аланию»? – Мне позвонил агент и сказал: «Президент «Мидтьюлланна» хочет тебя продать «Алании». Что ты на это скажешь?». Я ответил: «Да, знаю. Они мне звонили. Если президент «Мидтьюлланна» этого хочет, я уйду». Почему меня отпускают, хотя я тогда входил в пятерку лучших игроков Дании, болельщики меня ценили? Ответа не было. Я еще опасался, что меня могут не ставить на игры, если я останусь. Потом позвонил главный тренер и сказал: «Сергей, я в шоке от того, что произошло. Меня о твоем переходе даже не предупредили». Оказалось, предложение от «Алании» принимали без главного тренера. Была эта проблема в клубе, потом другая – и тренер ушел из команды. – По зарплате выиграли в «Алании» по сравнению с «Мидтьюлланном»? – В Дании однозначно проиграл, а в «Алании» вернулся к той же зарплате, которая была раньше. – Не жалеете, что ушли в «Аланию»? – Не жалею, потому что вернулся в «Аланию» и стал забивать. Да и был немного тогда обозленным, что президент «Мидтьюлланна» так со мной поступил. – В Дании дорого жить? – Довольно-таки дороговато и все по правилам. Нет такого, как у нас: машину поставил, где хочешь, собака спокойно гуляет без хозяина. Там ловят, выписывают штрафы. Все строго, постоянные штрафы практически за любые нарушения. – Сколько раз вы попадались? – Я попадался на собаке. Когда уезжал на тренировку, ее не с кем было оставить, а дома не запрешь. Оставлял ее в своем дворе. А заборы маленькие. Через них она постоянно перепрыгивала и убегала. Ее ловили, звонили мне. Приходилось ехать за ней километров сто, платить штраф. Раз пять-шесть так убегала из дома, пока мне не позвонили из клуба и не предупредили: «Сережа, если еще раз она убежит, тебя лишат прав на животных в Дании – а это плохо, это скажется на клубе». Я стал ее брать с собой на тренировку, либо оставлял дома. – Ваш тренер в «Мидтьюлланне» Расмуссен раньше занимался в основном футзалом. Знали об этом? – Врать не буду, не знал. Это хороший тренер. Атмосфера до и после игры отличается от того, что было в командах постсоветского пространства. У нас до игры в автобусе тишина, даже не дышат. Если не дай бог проиграли – вообще с ума сойти. Там такого нет, люди живут просто и раскованно. Видимо, поэтому там и добиваются таких результатов. Нет такого: проиграли – значит, все рушится, конец света. На них результат не так сильно давит. В моем дебютном матче мы проиграли 1:2. Я зашел в раздевалку и вел себя как обычно: сел, опустил голову. Зашел тренер и поговорил всего пять минут. Все сразу изменилось: музыка заиграла, хи-хи, ха-ха. Думал, куда я попал. Но потом подошел тренер и спросил: «Сергей, что с тобой?». Я ему ответил: «Ну как что? Мы же проиграли». Он сказал: «Ну и что теперь? Убиваться, что ли? Проиграли сегодня, значит нужно выигрывать следующий матч». – Как большинство футболистов «Мидтьюлланна» потом оказались в «Алании»? – Это нужно спросить агентов и людей, которые работали в клубе. Если брать по уровню футболистов, то никто из них не отбывал номер. Баба Коллинс считался самым перспективным форвардом Дании. Флореску играл за сборную Румынии, десятый номер там не каждому дается. Гнану – игрок своей сборной. Он мне очень сильно нравился как защитник. Прыгучий, жесткий, выносливый, через него было сложно пройти. – Вы однажды поругались с болельщиком. – Это я был молодым, горячим и неопытным. Тогда перешел в ЦСКА, вызвали в сборную. Вышли играть против сборной Италии на Республиканском стадионе в Кишиневе. Я отыграл минут 15, за это время получил две желтые карточки и пошел отдыхать. Какой-то болельщик стал кричать: «Конь! Конь! Конь!» Я не выдержал и полез на трибуну. Меня остановила полиция и стюарды. Cказали, что это того не стоит. Слава богу, что остановили. Как вспомню эту историю, то всегда начинаю смеяться. Если бы добрался до болельщика, то этот эпизод крутили бы десятилетиями в Watts! на «Евроспорте». – Могли войти в историю, как Кантона. – Я, наверное, переплюнул бы Кантона. Тот парень, которого ударил Кантона, был рядом. А этот был ряду на десятом. Мне до него надо было добежать еще. – В третий раз покинули «Аланию» из-за конфликта с Газзаевым? – Как такового конфликта не было. Была неприятная ситуация, но мы ее разрешили. – Обида на Валерия Газзаева осталась? Он все-таки решил с вами расстаться, когда вы были травмированы. – Сейчас обиды нет. Тогда, может быть, и была. А потом немножко времени прошло – я стал опытнее, мудрее. Понял, что в отдельных ситуациях был не прав. – Поддержку болельщиков оценили? – Мне было приятно, хотя я об этом не знал. После пробежки в парке мне позвонил с телевидения парень и сообщил, что болельщики выступили с открытым письмом, вывесили баннер на матче с «Химками». Очень много было смс, очень много писем на почту, звонили, поддерживали. Я им очень благодарен за все время, которое провел во Владикавказе. – Осетинские болельщики звали к себе домой? – Было и такое, но в пределах разумного – без фанатизма. Они понимали, что мы не можем ходить к каждому в гости и есть осетинские пироги. Нам бы тогда пришлось не по два раза в день тренироваться, а по четыре. – Сейчас «Алания» банкрот. Какие были условия в команде в финансовом плане? – Условия, как у обычной средней команды высшей лиги. В первой лиге, когда боролись за попадание в Премьер-лигу, зарплаты и премиальные были немного повыше, чем у остальных. Почему команда обанкротилась – черт его знает, для всех это шоковое состояние. Была интересная и самобытная команда. Надеюсь, ее вернут, и там будут дальше расти интересные футболисты, как это было раньше. – Про Владимира Газзаева рассказывали, что он летал бизнес-классом отдельно от команды. – При мне такого не было. Если это рейсовый самолет – все были вместе. Если чартер, то весь тренерский штаб находился в передней части. Это нормально, так во всех командах. – «Алания» была из тех клубов, которых часто подозревали в договорных матчах. Вы принимали участие в таких играх? – Я лично не принимал. Была один раз такая история: нужно что-то отдать за прошлый год. Я сказал: «Ребята, извините, я не буду принимать участие в этой херне. Мне неинтересно. Будет момент, я забью. Ставить или нет в состав – решайте сами». Я никогда не делал ставки, не играл в договорных матчах. Стыдно сказать, но я не понимаю ничего, когда говорят про ставки 1 к 6 или 1 к 5 – не знаю, что это. – Что это была за игра? – Мы уступили 1:2. Играли с «Торпедо» в первой лиге, в 2008 году (тот матч обслуживал арбитр Александр Евстигнеев, осужденный в 2014-м за подкуп и мошенничество на 3,5 года – прим.Eurosport.ru). – Как отнеслись к вашим словам в команде? – Да они просто знали, что я не по этим делам. Если бы меня не поставили в основной состав, то возникли бы большие подозрения – а они уже до игры возникли. Я им тогда сказал просто: «Выйду в любом случае. 10, 20 минут дайте сыграть, можете поменять. Если у меня будет момент, забью». Так и получилось: был момент – я забил. В перерыве меня заменили. – Кто вам предлагал сдать этот матч? – Тренерский штаб (в тренерский штаб «Алании»-2008 входили Станислав Цховребов, Адам Чернов и Александр Яновский – прим.Eurosport.ru.) Станислав Цховребов на звонок Eurosport.ru ответил так: «Молодой человек, если я не отвечаю с первого раза, значит я занят. Не нужно мне звонить на этот номер миллион раз. Когда буду свободен – перезвоню. Все». – Вы закончили карьеру в 32 года в «Шерифе». Почему? – Я благодарен Виктору Гушану и клубу, который меня принял после такой травмы. Но зачем обманывать себя и всех вокруг? Меня знали, как игрока, который может забить и усилить. Я играл матч, а потом дня три-четыре восстанавливал колено. Будь это любительская команда, можно было бы поиграть годика три-четыре. А «Шериф» – это команда, которая ставит самые высокие задачи, а я не мог соответствовать высокому уровню нагрузок. Я пришел к руководству и сообщил, что решил разорвать контракт, чтобы никого не обманывать. – В конце карьеры вам удалось даже сыграть за «Шериф» в воротах.

– Был такой случай. Мы тогда играли с «Нистру». Минут 15 до конца осталось. Один вратарь сломался, другой получил красную. Тренер выпускает свежего футболиста в ворота. Я говорю: «Зачем? Пусть цепляется за мячи». Он спросил: «Ты стоял когда-нибудь?» Сказал, что стоял в детстве. Сухим, к сожалению, не остался – пропустили в конце. Это так, чтобы под конец карьеры все было до кучи: и нападающий, и вратарь, и сезон последним защитником в молодости отыграл. – Если вернуть время назад, то стали бы играть до конца в эпизоде с Гилерме, когда уже ничего не решалось? – Если сейчас смотреть на это, зная, что из-за этой травмы закончу с футболом, я бы десять раз сказал «Нет». Не стал бы играть в стык на последней минуте при счете 0:3. Тогда я делал то, что делал всегда: шел до конца, но на этот раз дошел окончательно.